было время цветов, питающихся цветами, каждый новый день начинался с того, что не заканчивался вечер. молчаливая соня от горластых горничных в тайне выращивала жемчуг в ушных раковинах своей младшей сестры, которая видела только соню и которую видела только соня. они могли целыми сутками друг на друга смотреть, пока не становилось больно. их анемичная, свет пережившая мать в прошлом - летала /яблочная фея в отставке, в настоящем - варила из жемчуга едкую мазь, выводила у сони сердечные бородавки. папы не было дома, и не было дома у них, всё происходило на фоне пульсирующей акации. соня знала наперечёт все предстоящие дни, записывала их на кассету и прокручивала у себя на пальце, в плотоядном тумане собирала по косточкам тех, кто лежал там с откушенными головами, с небесами проломленными, кто до них не дошёл, кто не очень-то и хотел. было время кузнечиков, насаженных на соломинки.