И живет в тебе что-то странное, не похожее на других. То коварное, то желанное, вновь в истерике бъется псих. Откровение как забвение, ожидание тяжкий крест. Наказание и сомнение и заманчивый томный жест, а потом как обычно росчерком, приговор уходи, пора... я не стану твоим извозчиком, твое сердце, моя тюрьма.