Моя печаль на лезвии ножа, и пальцы острием его исколоты; он сделан из осколка миража, из краденного, проклятого золота. Была когда-то первая дуэль: противник меткий, только я живучая. Но там, под шрамом, поселился зверь - вгрызается мне в душу, дико мучая. Да вьется у виска шальная мысль: судьба моя - повенчанная с бедами, сто тысяч раз по следу псы гнались, я знала, чьи. И знала, кто преследует. Охота на последнюю из ведьм объявлена: "Да не жалейте дикую! Свинец - на серебро! Пожестче плеть! Не лезьте близко, лишь колите пиками! Я сам убью... У нас с ней давний счет..." Как брови вдруг сошлись у переносицы, и сжались кулаки, и дрогнул рот - из уст его проклятье так и просится. "Ты помнишь? Это мило. Польщена. Я тоже не забыла - как же, первое... Испей, мой враг, один глоток вина, ведь не всегда я бешеною стервою была в твоих темнеющих глазах? Возьми мой кубок – нет, не примирение. А в пальцах дрожь, но это вряд ли страх. И что во взгляде? Боже, сожаление? Не стоит, право, оба мы, кто есть: из прошлого лишь тени искаженные. Как долго все же стыла эта месть... А я простила, хоть и тварь прожженная". В лицо мой хохот: вздрогнул, отступил, презрительно взглянул и сплюнул в сторону. «Ты – порожденье самых черных сил, не ангелы у плеч, а злые вороны». Серебряную пулю точно в ствол. Уж целься в сердце, раз оно неверное. Лишь направленье ветра не учел и то, что я всегда стреляю первая. Мне правда жаль. И больно… Как тогда. А взгляд твой чист и в нем недоумение… Ты помнишь, как упавшая звезда сулила нам любовь? И смерть. Знамение...