Он очень жёсток. Местами даже жесток. Сжигает глазами последний мой жалкий мосток И упорно делает вид, что не одинок. Лет через двадцать он, ставший совсем ничей, Сдаст себя в аренду какой-нибудь ЕЙ За постель, чистые носки и тарелку щей. Она первых года три – образец жены. Такая ждет и из сауны, и с войны. Счастливы и чуть-чуть еще влюблены. Лет через десять, себя уже исчерпав, Они принимают новый негласный устав: Жить, будто бы друг друга и не узнав. Лет через... много кто-то один из них, Морщинистый, безнадежно седой старик К другому с цветами… между могильных плит.