Мне и зимой не будет времени и места Осмыслить осени оставленный сюжет. Хотелось жить любой ценой. И это честно. Ещё – берлога, черный ангел и дюшес. Преобразилась жизнь на некое столетье: Берлога вымерзла – поставили камин, Дюшес подъели, усмирён из пистолета Бродячий ангел – усмехающийся мим. Уйдя от яркости сентябрьского экрана, От октября, с его излишним торжеством, От ноября – полуживого ветерана Промозглых войн – уже мечтается о том, Как по весне запахнут ландышами дали, И отведётся чистый угол для утех: Читать Булгакова, надраивать медали За оборону и за взятие не тех, О ком хотелось напиваться и глумиться Над безмятежностью и русским языком, На чьи разглаженные мартовские лица Ложится траур, обозначенный венком Из синих роз (а красота – не наглядеться). Вот-вот зима. Пройдут декабрь и январь – Терпеть незлое коммунальное соседство, Порой одалживая соли и букварь. От февраля не ждать беды – и этот сгинет. Опять капели – менестрели под окном. Лишь поутру на белых ветках чёрный иней – Скатает строчки в безобразный горький ком – Застрянет в горле. И покажутся нелепы Бравада зимняя и ранняя весна. И ждёшь бессовестно хоть что-нибудь от неба, Касаясь дна.