Пускаем жизнь, как дурь по кругу. Долбит в висок извилинка, упруга в том, что не упруго. Не греет кровь, но жив пока. И свет не раз еще сгустится над чернотой, над немотой. И вздрогнет раненая птица кивнув пробитой головой. Табу на свет, табу на голос! Переворачивая мир, Засохшим корнем станет колос, Огарком дымным – альтаир. И запах ладана и смерти Заполнит всё и вся вокруг, И станет листиком в конверте, В гробу лежащий, старый друг…