Я проснусь за пределом края, В странном месте. Родном? Чужом? Ты сыграешь мне на рояле «Let It Be», легендарный Джон? Будет рушиться хрупкий разум, Претерпев ключевой апгрейд, Ты поможешь мне с этой фазой Подсознания, Зигмунд Фрейд? Дверь закрыта. В густом тумане Невозможно спуститься вниз, Ты сойди ко мне в зал с экрана Клеопатрой, красотка Лиз. Чей-то взгляд меня испугает, И заметит мне: «It’s okаy!», Я осмелюсь спросить: «Who are you?», «Mister President, Дж.Эф.Кей», – Скажет голосом хриплым, ломким, Вскинет бровь, поведет бедром, И с восторженностью ребенка Я узнаю Мерлин Монро. Блики, тени и полушепот, Искажения величин, Распадутся на изотопы Составляющие причин. Страх вопьется в желудок коброй, Но мелькнет озорная прядь, И я брошусь навстречу: «Одри! Я мечтала тебя обнять!». Испарится, изменит облик, Отразится от пустоты Все, что раньше рождало отклик, Что имело свои черты. Белый вакуум. Пол и стены. И глаза застилает дым… Я пытаюсь понять Систему, Дым уносит мои следы. Чей-то детский тревожный голос Спросит: «Как там живут, внизу? Ах, ну да, у тебя все стерлось, А меня туда отвезут…». Светлых локонов вереницы, Бирюзовая бездна глаз, И немного дрожат ресницы: «Это будет мой первый раз!». Из порхающих отголосков Я пытаюсь собрать ответ: «Там внизу иногда непросто…», Но ребенок бежит на Свет. «Эй, Малыш! Я не все сказала...», На ходу заскочив в вагон, Он мне крикнет сквозь шум вокзала: «Ты же помнишь, show must go on…».