Мы предавались плотским утехам, А Бог стоял неподвижно над нами. Наверно, с выбитыми глазами. В стороне от дверного прохода. Неизвестно какого рода. И до ужаса приземленный, Чем-то всё-таки потаенный, Он хранил в себе день изо дня, Твои трусики, юбки и кофты.