Сколько той памяти? Два терабайта всего
коцаных гифок, поросших не пылью, а спамом.
Чек из химчистки закладкою в книжке Гюго.
Не находи ко мне рифму, не пей из-под крана.
Там, на незримых дорогах, стремящихся вдаль
всем наплевать, из какого ты пункта и теста.
Радио «Вечность». Диджей расколбасит уместно
Курта Кобейна. А ты – лишь дави на педаль.
Год за четыре. Неделя за три двадцать пять.
А на мгновенье, как прежде, не хватит и жизни.
В трубке гудки – этот поезд уже не догнать.
Много пишу, но листы превращаются в листья
и улетают. Им более чем хорошо.
Мысли с чужого плеча, словно свежие шрамы.
Дальше пробел – это место для вашей рекламы,
а для кого-то – лишь повод сходить на горшок.
Где твои слёзы, мой мальчик? В каких номерах
ты ненаивно оставил свою Белоснежку?
Существовал, торопился, но всё-таки мешкал.
Всё возвращается – боль ещё тот бумеранг.
По трафарету налаженный глянцевый быт:
кофе, улыбки, спортзал, килограмм позитива.
Падай! Ты был прямо в детстве жестоко убит.
Эта война будет долгой и результативной.
Кто б за тобой ни пришёл, говори: «Меня нет!».
Будь убедителен, чтоб Станиславский заплакал.
Если не знаешь, кому отнести партбилет,
папа научит – ну, кто ещё, если не папа?
Это почти как реальная жизнь наяву:
ветер в лицо и предчувствие радужной неги.
Осень опять наводнит безнадёгой Москву –
сорокоградусной. Осень здесь главный бутлегер.
И у последней заправки на съезде с колец
в зеркале заднего вида вдруг скроется вечер,
и в коробке зашуршит недовольно кузнечик.
Глупый, он просто не верит в счастливый конец…
06.09.11.