Безмолвные порхают мотыльки,
Головки, крылышки пакуют пауки
Ночных, наивных, пламенных героев.
Луна горит, манит холодной кровью,
И россыпи мерцающие звёзд,
Льют нежный мертвецам апофеоз…
Приоткрываются со скрипом склепы,
Глазеют ввысь весёлые скелеты,
Косятся на подлунную террасу,
и втайне рады праздничному часу.
Завидуют смертельно мотылькам,
И презирают свой костлявый хлам…
Но, чу, заря! И пауки уходят
По черепам, и нет надёжней гнёзд,
И волны музыки под крышками им бродят,
Уже не удержать печальных слёз.
Тогда всех утешают пауки:
Ушли - не зря, и цели – высоки…
И духоту террас, розария, парка
Покой и вечность охраняет арка:
Тяжёлый мрамор, строгие ступени,
И в танце – молодые менестрели.
Ночей и дней свидетели подмены,
Суровых игрищ страстной Мельпомены.
Так мёртвый мир стучится в мир живой,
Предупредить опять живое хочет,
Безмолвие играет сим, хохочет,
Развязки ожидая роковой.
Не так ли мы – живые мотыльки,
Пока нас не съедают пауки,
Пока не удосужимся скелетов
Просить любви, и вверенных советов?
Но мы – горды, стремительны, глупы,
Земной не нарушая высоты,
Вдыхаем роз полночных ароматы,
Не ждём ни вдохновенья, ни расплаты.
И дуновение полночное ветров
Нам не приносит ни тревог, ни снов,
Ни слов ужасных, что хрипят бедняги,
до чувств уже давно - скупцы и скряги.
Легко порхает томный мотылёк,
Покружит подле астр, близ винограда,
Он – счастлив, ничего ему не надо,
В молочном свете он - и царь, и – бог…
Он искренен, наверное, герой,
Клубится к смерти серебристый рой,
К развязке бодро катится, к молчанию,
И сад облеплен белым, как зимой.
4 сентября 2011 г.
С-Петербург