Лежащая в спалённом остове
Старушка на албанской ферме
Ребёнка плачущего держит в своих натруженных руках,
Солдат противной стороны,
В котором теплятся ещё и гордость,
И остатки сердца,
Презрев себя, ружьё бросает,
И на колени рядом с ней встаёт.
Он ей подаст воды,
И раны ей он перевяжет,
Ребёнка плачущего успокоит он,
И так вот, отпущение грехов чрез опыт смерти проживанья
Укажет путь ему назад,
Сквозь сломанный Китай её судьбы.
И там, у самой жизни у обочины
Самаритянин-серб вдруг обернётся в колебаньи,
Прощай.
И в свете каждой маленькой свечи
Есть часть для уголочка тьмы,
И в свете каждой маленькой свечи
Есть луч для уголочка тьмы,
Когда замедлится вращенье
круговорота боли,
И раскалённого железа остановится горенье,
И дети будут дети, не солдаты,
Когда говорезы все ослабнут,
Когда спадёт вся пена с наших душ,
И наших душ естественный закон
Приветит сильных простотой,
И миллиарды свеч горящих
Затеплятся в углах людских умов,
Что залиты пока что темнотой.
И в свете каждой маленькой свечи,
И в свете каждой маленькой свечи
Есть шанс для уголочка тьмы,
Есть свет для уголочка тьмы в сознаньи,
И маленькая каждая свеча
Тот озаряет уголок, где тьма.