В хрустальном озере кувшинки
фарфоровые, чашек ряд,
расставлены, как на картинке,
и белизной в ночи горят.
Холодной сделалась солома,
и жёсткой, и, неровен час,
по искривленью небосклона
увидишь, как Сатурн погас.
Вздыхает лошадь, фыркнет, прядет,
хвостом махнёт, чубом кивнёт,
с разлукою душа не сладит,
а сладит, то – переживёт.
Измена сладкая. Крапива.
Другую нынче целовал.
И лишь одно его бесило,
что он любовь не забывал.
Другая слаще оказалась,
а может горше – не понять.
Души его печаль касалась,
решилась милого обнять.
Белели ласковые руки,
крапива осторожно жгла,
она, как спутница разлуки,
покалывала и влекла…
Морозец подморозил утром.
Хрустальных капель бубенцы.
На небосводе алом, чудном
качались чувства, мертвецы.
Крапива жаркая горела,
навозом веяло, стернёй,
и прикасался он несмело
к груди раскинутой, чужой.
18 августа 2011 г.
С-Петербург