Пью отраду летних дней, травяной настой тепла.
Я отравлен, я на дне, обожжённый в зеркалах.
На столе вода со льдом - ностальгия по зиме.
Охлаждаю знойный дом, остужаю прорву змей.
По обрыву я скольжу, кровью пачкаю траву.
В сигаретной пачке жук, лань-олень, рогатый звук.
На хитоне у жука отразился Млечный Путь,
Божий огненный рукав обнажает смерти суть.
Свет сжимается в кулак, прижигает сердце тьма,
Засыпает чёрный флаг звёздной пыли кутерьма.
Засыпает жизни лень, застывают крылья птах…
Улетает жук-олень, унося собою страх.
Улетает за Кубань, где ночует Армавир.
Словом прыгает губа и знобит стихом тот мир,
Где казак и армянин успокоились трудом,
Где на пахоте равнин обустроен общий дом.
Где туман идёт из рек, укрывая пыль степей,
Где мой дедушка изрек: "Чаще пой и реже пей.
Будь вынослив до седин. Будь опорой для детей.
Для людей-то бог один - он в душевной доброте".
Золотые те слова снова блещут новизной,
И светлеет голова, несмотря на летний зной.
Голошение цикад, гулы чёрного жука
Повторяют нужный лад. Светом полнится строка.
2010. 2011.