Из пропасти снов
возникает изменчивый образ
то легкий и светлый,
то странный, чужой и далекий.
Покинутый остров,
где слышен то смех одинокий,
то скрип старых петель,
похожий на сдавленный возглас.
Незримая грань
пролегла между тенью и светом,
косыми лучами
бежит по небесному шелку.
Дрожащие ставни
о прошлом трещат без умолку,
их слышит лишь ветер
и песни слагает об этом.
Хоть песни без слов,
но под сердце вонзаются больно,
туманятся взоры
и щеки внезапно бледнеют.
В ненастные ночи
за окнами сны леденеют.
В покинутом доме
лишь память живет добровольно.