Николай Зиновьев
Скребется ямб, не жаль когтей...
А мне исполнилось пятнадцать,
И ямбу хочется купаться
В потоке лирики моей...
И что ж? Утоп! Отдал концы!
Но я об этом не жалею,
Ведь в двадцать заскреблись хореи.
Их было двое - близнецы.
А в тридцать, яростно скребя,
Из глубины стал рваться дактиль,
Но вскоре он, как птеродактиль,
Умчался в небо от меня.
С тех пор во мне все мирно спит.
Ничто там больше не скребется,
Ничто там не зудит, не рвется,
Лишь печень иногда шалит.
Но я не плачусь на судьбу!
Коль нужно - так сниму рубашку,
Раскрою душу нараспашку,
И на книжонку наскребу.