Вот плоскость – Что можно представить столом, ареной; Ее окружая, струится вена Неясного сумрака, что углами И дугами, словно печать от рамы, Утраченной в ходе переселений, Стесняет границы; среди явлений – Следы, точки света и чьи-то лица; И каждого вид – белый шрам засечкой, К которому поздно бежать с аптечкой, Где швы, если были, уже затерты Почти до глубин проживанья мертвых; Над древними ужасом перед тленьем И чувством атаки за каждой тенью – Твердеющей пеной встают, как кудри На мраморной в зелени ждущей кукле Шумящего сада – все то, впустив что, И после как выдох вернув сквозь ребра, Бросаешь бутылкой о борт – И «в добрый!»