Мы будем сидеть на пыльной ступеньке, шатая ногами в дырявых ботфортах. Перекати-поле, гладкие стальные облака, бессолнечный день для Далекого Запада. Смятые сигареты, трухлявые балки пивных баров, косые взгляды жителей, сухие дороги, с бледными камнями и жесткими пучками травы по обочине. Старые лошади и старые люди. Мы будем сидеть и знать, что здесь нас точно не достанут. Съеденное солнце, пропитые дни календаря, проданный ветер. Просушенный этой пылью народец, до самых костей. Мне будет мерещиться океан на дне твоей вселенной, а ты будешь прятать от меня эти бездны, боясь, что я отшатнусь. Будешь трепать свои волосы, отчего в них осядет эта крошечная пыль, этот воздух странного края. Будешь криво улыбаться, болезненно сглатывая прожитое. Я даже не знаю, что у тебя там, кто у тебя там и где это «там». Я даже хочу просить прощения, знать бы за кого. Дымчатая кошка проскакивает худощавым телом в щель за телегой. Я провожаю глазами свои детские воспоминания с шариками и большим белым столом. Отпустить бы, отдать всё, что есть. Было бы что. На твоих руках засохли веревочки крови, они бегут вниз по запястью, под грязную рубашку. Докуриваешь сигарету, уголки губ вниз, взгляд вперед. Ты, прихрамывая, уходишь, я остаюсь. Уедешь сегодня, я проживу еще много лет на этой ступени. Даже жаль, что я вижу тебя впервые.