Февраль и девятка в листке календарном,
Но в памяти - словно другой календарь,
Где тоже метель в освещенье фонарном,
Однако по дате - Девятка. Январь.
В мелодии вьюги солирует ветер,
В чернилах небес - нитка лунной дуги,
И в этот оркестр при дымчатом свете
Вмешался испуганный крик: "Помоги...!"
Уют комнатушки сменился морозом,
И снег моментально царапнул лицо,
Но в этой метели я слышу угрозы:
"Заткнись же, мерзавка! Отдай мне кольцо!"
Во тьме я с трудом различаю движенье,
Однако фонарь все же вырвал фрагмент
Уродливой пьесы - момент ограбленья,
Но роль мою в ней устранил пистолет.
Захлопнулась дверь, и я снова в квартире.
Раздался хлопок... Это сон! Ерунда!
Я здесь, и нас дверь разделяет с тем миром.
И трусом был кто-то другой, а не я.
На фразу "Ты слышал?" я лгал не бездарно,
Боясь, что сочтут за трусливую тварь.
Однако теперь - хоть июль календарный.
В душе постоянно - Девятка. Январь.