и с косой такой русской русою,
хоть и звать тебя не Марусею,
хоть и было то где-то в Греции,
где хотела ты отогреться ли,
или я хотел себя разморозить,
дав ветров распуститься счастливой розе...
Я тебя берёг, как бурун гальку,
чтоб никто не мог снять с тебя кальку,
чтобы сам с тебя я снимал блузку,
поселяя дрожь в каждый твой мускул.
Чтоб никто не знал из купальщиков,
что краду тебя - всю, до пальчиков.
Чтоб, устав от дневной красоты краж,
все бы отдали вновь за ночной пляж...
Но плакучей ив будь олива,
когда он придет - час отлива.