Возьмётся ночь гулить и ворковать,
агукая, к тебе потянет ручки,
но взгляд её лукаво-бельмоват:
вопьется в сердце – правдою замучит.
Глотнёшь тьмы тьмущей сине молока
и обернёшься в странных параллелях,
а ночь надвинет шапку "малахай"
тебе на глазки, чтобы не глазели
вокруг, а заглянули вглубь себя,
расшевелит покойно спящий омут,
поднимет всех чертей и бесенят...
И поплывет души премудрый омуль
по закоулкам девственно глухим,
туда, где ты ни разу раньше не был,
где вьётся узел внутренних стихий,
где быстрая река впадает в небо.
Там чёрных вод бездонна глубина,
а свет небес немыслимых оттенков,
там лунная полощется блесна:
заглотишь - и пошла душа из тела.
***
А ночь взялась агукать и гулить,
тьмы молоко пъянит, как зрелый херес,
поблёскивает лунной лески нить,
и омуль выдвигается на нерест...