...24 марта 1989-го. Встреча перенесена на сегодня. Потеем в шубах в
ожидании мэтра. Строгая “тётя” сердито шепчет В. Калишу (он руководит нашим
семинаром вместо заболевшей В. Максимовой – Г.С.): разобрать можно лишь
“нездоров”, “это невозможно”, “до лучших времен”. Это – Дина Шварц, завлит БДТ
и ближайший Его сотрудник.
Дверь кабинета плотно закрывается. Минуту спустя её распахивает элегантная
секретарша, любезно приглашая нас войти. В последнюю секунду “амбразуру”
закрывает собой завлит и, глядя нам в глаза, то ли требует, то ли умоляет:
“Двадцать минут! И не курите там!” И такая тоска в глазах – монолог Катерины!..
Втекаем в кабинетные сумерки под радушный бас: “Входите, друзья!
Располагайтесь! Очень рад!”
Свеж. Элегантен. Вот тебе и нездоров! Из-за спины Г.А. тянет снегом и всё-таки
медициной. Но когда и как он вошел? Булгаковщина какая-то!..
Три часа он рассказывает о Японских зрителях, сравнивает их с
американскими, анализирует, отвечает на вопросы. Спрашивает так, что важнее
проблем Вашего маленького провинциального театрика нет на свете. Слушает со
вниманием и интересом младшего, ученика! Описывать бесполезно. Обаянием и
теплотой затопил! Каждый из нас, девятнадцати, поклянётся, что разговор идёт
лично с ним (с ней). В голове – щенячий восторг и хлестаковщина для коллег и
друзей про то, как “мы тут на днях с Товстоноговым”...
Кончается магия. Прощаемся. Оказываюсь первым на заснеженной улице у
входа в театр. Повернувшись спиной к ветру, машинально иду вдоль фасада и
вижу трех мужчин в белых халатах, по щиколотку в снегу, бережно спускающих
его, вместе с креслом, по служебной лестнице. Теряя сознание, он всё благодарит
их с виноватой улыбкой, словно извиняясь за свою беспомощность...
P. S. Рассказать детям, что такое культура!*
_
* Г. А. Товстоногова не стало 26 мая 1989 года, через два месяца после описываемых событий.