Я отдал ей рубашку. - Она победила. - Я рубашку ей отдал, как жертву и дань. Я расстался б и с сердцем, подобно Бедилю, чтоб намыла в него ледяная вода золотого песка, коль иное не ценно. Получился б несносный, набитый кошель для хирурга, что шел бы тропой Авиценны в сокровенных раздумьях над сутью вещей. Мы с ней были знакомы. Ласкал эти косы сколько помню себя. Как плескалась она! Как пикировал к ней я, а следом стрекозы, Опасаясь коснуться смертельного дна! Я вошел в эту реку. Мне стало за сорок. Оседлал. А она понесла, понесла. И обратно поплыл, знал, не вымочен порох, но не в мочь оказалась мне мощность седла. Наглотался, бессильный, побитый волною, бил крылами, как палицами по волне. А она, покуражившись всласть надо мною, подарила мне заводь у дальних камней. Я в рубашке родился под знойным светилом. Это было когда-то в прекрасном "тогда". Я отдал ей рубашку потом. - Победила. - Я рубашку ей отдал, как жертву и дань.