Запах русской истопленной бани…
Нет, не запах, конечно, а – дух!
Европеец, ты моешься в ванне,
А понять невозможно «на слух»
Да обманчивым зрительным нервом
Эту строчку – и грань бытия…
В бане нужно родиться, наверно,
Как заметил сосед мой шутя.
Баней нужно вторично креститься,
Вместе с родиной сердцем впитать,
Из гнезда оперившейся птицей
Упорхнуть – и вернуться опять.
Это чувствовать нужно всей кожей,
Каждой порою грешной души;
Так святой верить в баню не может,
Яко верует тот, что грешит!
Мой сосед топит баню в субботу –
Как-то искони так повелось,
И любую другую работу
В этот день он «повесит на гвоздь».
Белым телом берёзовых чурок
Он, как жрец, кормит каменку-печь;
По берёсте, змеясь, как по шкуре,
Языками огонь будет течь.
Едок чуть банный дух – это точно,
Но уж точно – «не выест глаза»…
Я ж так рад, что вернулся в дом отчий,
Что нельзя и в стихах описать!
То ли прапор в бессменном наряде,
То ли «урка», мотающий срок –
Сколько лет я дышал сизым смрадом,
Что зовётся по-ихнему – «смог»,
Горьким дымом поры листопада,
Чёрной гарью сожжённых мостов,
Разъедающим, душащим чадом,
Жирной копотью веры костров,
Без любви, без какой-то отрады,
Всё - по кругу, как лошадь – бегом…
Эх, давно мне уж было бы надо
Возвратиться в родительский дом!
Каждый странник, подобно Ньютону,
Открывает однажды закон:
Притяжение дома родного –
Старой кровли, крылечка, окон –
Возрастает с момента прощанья
(Да, растёт! Не слабеет – о, нет!)
С третьей степенью от расстоянья,
С экспонентой от прожитых лет.
Никакая на свете дорога
На приводит уставшего в Рим…
…Мы с соседом вдвоём на пороге
После бани в исподнем сидим.
И припомнил внезапно такое:
Как меня, «нестатного мальца»,
Запелёнутого простынёю
Бабка в избу из бани несла.
И такая струится прохлада,
Так свободно течёт в жилах кровь…
Да, давно мне уже было надо
Возвратиться под отчий свой кров!