Ночью страшно смотреть.
Ночью вещи на рожицы близких пугающе ёжатся
и драконятся.
Ночью кусают доившую руку
выключатели, свечи и краны...
Обнять приручабельно
безмятежное. Спрятаться "в домик" от квачика-Мойры.
Карамельные бёдра и душу с кислинкою тщательно
уложить в тёплый штиль марсианско-щавельного моря.
И, пока из земли вылетает чахоточный кашель,
и, пока на цепях колыбельных качаются земли,
спать на белом горбу одувана наивной букашкой,
и дыханием гладить его позвоночную зебру.
Не разглядывать ночью.
Не вешаться в чайнике утром.
Отпускать, как в последний, - в поход по воде и под воду.
Днём зелёные демоны смерти под розовой пудрой
камуфляжат природы обратные скорые роды.
Но до этого - ночь.
И земля - это то, что чуть дышит,
не дыша, чтоб щекотно не сделать.
И фары-кобылки
за окном.
И копилка для лун на растопленной крыше.
И почти-слепота в запотевшей кроватной бутылке...
Не разглядывай ночью мужчину, как эмо. Как эму,
замотайся башкою в подмышку - как смертный - в конверты
безнадёжных молитв и убежищ.
И верь вместе с теми,
кто ещё не терял, что когда всё темно, поправляет в груди диадему
из недышащих тел сонный демон с лицом из гранита и меди,
и пока мы все спим, мы все счастливы
и бессмертны...