А средь машин кого там носит,
Как привиденье там и тут? –
То инвалид копейки просит
И рад всему, что подадут.
На костылях, заросший в меру,
Одна нога из-под пальто;
Он потерял в державу веру,
Себя спасает средь авто.
Сгибаться к окнам на полроста,
Зажатым рамкой костылей,
Ему, естественно, не просто,
Но взгляд не просит: «Пожалей».
Даже склонившись, смотрит прямо
И не протянута рука:
«Не для себя, хворает мама,
Приятель, выручи слегка.
Зажала жизнь лекарством, хлебом,
Коль есть возможность, помоги;
Я под афганским ездил небом
И вот вернулся без ноги.
Чуть раскручусь и я устроюсь,
Найду работу, час и дверь,
Пока ж о маме беспокоюсь, –
Помочь ей хочется, поверь».
А за рулем, с прохладным взглядом,
Рта уголки слегка скривив –
«Хозяин жизни»: «Мелочь надо?
На. Нет базара. «Се ля вив».
И на лице не пряча скуку
(Ему, где был тот все равно)
Подал монет калеке в руку
В чуть приоткрытое окно.
Включился желтый свет и снова
Поток рванул торнадо злей
А инвалид потокам новым
Стал «красный» ждать меж костылей.
Припомнил бой, что часто снился,
Как на Саланге подожгли, –
Он без ноги с "брони" скатился,
Друзья погибли, не смогли.
Кого винить себя, державу
За несговорчивость судьбы? –
«Тюльпан» взлетал и вместо славы
Калек домой нес и гробы.
В итоге их, увы, не горстка,
Которых больше не поднять
А он вот стал у перекрестка,
Судьбу не в силах поменять.
Болеет мама, быт ужасный
И шаг за два, как по углям,
Но вот опять зажегся «красный» –
Пора работать костылям...