Прозрачный поток холодной воды, из которой так и хочется выскочить, едва войдёшь в речку. Больнючий выстрел слепнем в спину... Лесная, слегка покрасневшая земляника в пучке-букетике, подаренная мне маленькой девочкой Зульфиёй из зелёного братца-двойняшки "Москвича". У моей машины окрас белый-жёлтый, но папа говорит - "бежевый". Наверное, от слова бежать. Ведь наш "Москвич" быстрее бегает колёсами по асфальту из Слободского в Котельнич, чем её зелёный братец-"Москвич".
Папе той девочки - Дяде Гене всё время приходится гнаться за нами... А у нас стрелка в круглом оконце под рулём доходит до цифр "70". Потом мы останавливаемся и начинаем ждать их "зелёную машину" - а то вдруг они "сломаются" или "заблудятся" среди лесных дорожек. У них-то машина только куплена - за двадцать пять тысяч, а мы купили такую же, но за пятнадцать. Папа сказал, что мы-то успели, а они долго думали, вот и не могут нас догнать...
Наконец мы у речки. Папа уже достал сетку, не такую, как железная кровать, а поменьше. Он прям у самого берега как начал воду мутить, как опустит туда сетку - так сразу потом пескарей с неё на берег и кидает...
А вот и дядя Геня! Снова опоздали, значит им и в этот раз рыбу чистить, и костёр разводить. Но уху вместе есть будем...
Я громко спрашиваю у Зульфии - а ты давно уху ела?
! ! ! ? ? ?
Мама поднесла ладонь ко рту, отвернулась, и как-то странно чихнула. Дядя Геня нахмурился. Папа не больно дал мне по затылку... А потом все стали смеяться.
Весело было ездить на Белую Холуницу.