По улице шел человек, Одетый не по погоде, Рубаха его – древний век И брюки давно не в моде. Он медленно шел, волоча за собой Надежду в пустом кармане, Взгляд потускневший, наполнен тоской, Бесцельно бродил в тумане. Он мимо прошел, потупив глаза, Я обернулась во след И ужаснулась – чуть ниже плеча Торчало крыло! Нет, Безумие просто! Мерещится, что ли? Я обернулась вновь – Седое крыло, да всего одно лишь И тоненькой струйкой кровь. Потрепанный ангел, нищий, Бродил по сырой земле. Чем так разгневал Всевышнего, За что согнан был с небес? Седовласый старик обернулся вдруг, Словно меня услышал: «Я помощи руку подал, мой друг, Тому, кто для мира был лишним. Ведь мне на одно лицо бедняк, Вельможа, старик, юнец, Но счел Благодетель, что службе моей Все же пришел конец». Меня поразило его признанье, Неужто и небо делят на части? Кому же, скажите, нужно такое Слепое, безумно глупое счастье? Неужто ангел обязан служить Свите вельмож, царей, главарей? Вы, господа, усмирите прыть, Вовек не сочтетесь с душой своей! Правосудье давно цветет вне закона, Обидно, что даже рай запятнали. Я отрекусь от своих канонов, Коль даже тебя, сизокрылый, прогнали.