Суетясь, оголтелая нежить задвинула в угол эту жизнь, эти чувства, как старый ненужный утиль… У сварливой судьбы откупили расписки и пугалом выставляют достоинство лет для заезжих кутил.
Эта жизнь, что он трудно прожил - не cheez-burger на вынос, и её не удастся разлить, как в подъезде портвейн; невозможно его оскорбить быдлу хамством «на-вырост», просто вырасти им не удастся из шкуры своей.
Окружили заботами так, что ни вздоху, ни продыху - каждый шаг под прицелом натасканных спец-упырей. Всё мечтают его запугать, чтоб боялся и шороха, и от страха чтоб стал, как они, и вонючей и злей.
Сколько можно пытаться сразить его лже-благородством? Отчего так упрямы людишки - чем ниже, тем злей? Оторвать всё стремятся кусок, не работая вовсе, и всегда был у барина кучер намного наглей.
Только им не понять по причине природной отсталости, что на солнце в зените никак не натянешь сапог, что уж коли попался им гений, так гений - и в малости, а, по-крупному счету, судил себя сам он и Бог.
Март, 2007