К счастью, я не историк, которому профессиональная этика диктует бесстрастность, т.н. “присутствие в отсутствии”. Мне не по плечу этот оскоплённый инструментарий холодного сфинкса, зрящего в вечность прошлого. Меня мучают кошмары «Николаевских детей», стихи Николая Туроверова, исповеди наших людей, так и не вернувшихся на Родину ни в жизни, ни после, миллионы обманутых, использованных, потом сгноённых в лагерях…
...и в горьких слезах
бреду на вокзал
там где-то меж стрелок
вагон околелый
по самые окна
надел набекрень
слоеную шапку
безмолвную тень
и нет часового
им всё-таки лень
вагон не вскрывали
семнадцатый день
в нем "вечныя лета"
стоят босиком
на вечном морозе
стеклянным зрачком
всё смотрят в решетки
на зимние дни
как свечи по плечи
в обнимку они
уже без надежды
ушли без меня
и только во снах
за собою манят…
В годы репрессий в места заключения приходили целые эшелоны с замерзшими трупами людей, погибших в пути от лютых морозов…
Бог с ними иностранцами - “очарованными диссертацией”, им простительно польститься или, точнее, обольститься личностью лидера и погрузившись в детали обстоятельств, времени, под лупой ботаника изучать эволюционирование - от палача, оправдывающего “необходимые жертвы в большом деле” – к умягченному “радетелю крестьянства”.
Но каким смогом в уме объяснять выступления наших отечественных сегодняшних докладчиков! А, пожалуй, и понятно – человеческая личность, даже очень образованная, не снабженная скальпелем нравственности (жестко и трудно препарирующим сознание, выскребая всю наросшую за жизнь грязь) – способна подвести новую моральную, философскую и иную оправдательную платформу подо что угодно. На явленном примере видно, что можно “запамятовать”, “зачистить” сознание до вполне комфортной, солидной жизни, с лавровыми венками, славой, удобствами не во дворе, расположившись на костях невинных и замороченных жертв (как и мы все), но не обжигая пяток. …
простите нас, живущих после..,
и только чаяньем небес,
живём мы духом низкорослым,
советский карликовый лес..,
мы – молчуны, бредем за гробом,
паневропейский азиат,
стыда, в неведенье убогом,
в себе не ведает, примат,
забвенье памяти, калечит,
и, “завтра с чистого листа”,
мы взвалим на воловьи плечи,
без чести, совести, креста…
Собственно Советы именно этот нравственный барометр все годы и сбивали, положив топор под головы и так преуспели в том деле, что когда убрали топор, стрелка на место не вернулась. Именно этим можно объяснить запрет демонтажа коммунистической идеологии, покаяния, люстрации. Мы продолжаем пользоваться награбленным в революции, о хотя бы частичном возвращении нет даже упоминаний, об общественной дискуссии нет и речи – табуированная тематика. Но, мы вновь собрались вывесить портреты Сталина! Не удивляет!
...скажите мне, какую воду пить,
в каком краю родиться и остаться,
в какой войне мне голову сложить,
какой иконе, веря, поклоняться,
когда безумен собственный народ,
пустое тело пугала в обличье
кандальных пут морщинистых дорог,
на облучке терзающих опричнин,
когда возниц безумные кнуты,
гоняют стадо в вечные печали,
и прозябают брошено кресты,
полегший люд ссыпали не сличая,
и никого, кто б помнил, никого,
леса и рвы хоронят и качают,
людей моих, их всех, до одного,
не различая их, не различая…
Те, кто казнил целые народы и есть сам народ, но проблема в том, что если бы поимённо перечислить “героев террора”, это явилось бы мощнейшей прививкой общественному сознанию, способ исцеления известен – люстрация проведена везде, кроме России. И потому миллионы глоток с того света вопят, проклиная нас, живущих, за нашу тугоухую совесть, за молчание ягнят, за рабские наши души.
Я верю в дым,
я верю в хлеб,
в любовь,
что горлом и взахлеб,
и в берег
брошенный вдали,
и в ересь Родины земли,
и в дух родного кулича
из рук народа палача,
я верю
в темные углы,
где стеньки разины наглы,
где белый свет летит на стол,
где кровью писан протокол,
где у затылка
свет зари
вдруг пыхнет
на расчете «три»…
Но мы, жутко ошибаемся, полагая, что всё перемелется, что счастье за поворотом… Мы не сделали главной работы – работы по воссозданию общенародной совести, справедливости, правды, чести!!! Без этих, почти утерянных качеств, мы не народ, а разобщенное стадо. Стадо рабов под кнут! Скот для бойни, привычный и покорный к управлению. В море лжи мы пытаемся растить детей, подменяя им правду, по капле отравляя сознание и это выгодно всем, кроме нас самих. Мы никому не нужны кроме самих себя, но мы и себе не нужны...
…мы привыкли ко лжи,
наши чувства ужи,
наша совесть отравлена ядом,
наши мысли малы,
и горьки как полынь,
это ненависть кружится рядом,
серых дней барабан,
добивает раба,
безответное, мутное племя,
это желчь на губах,
это наша судьба,
иссякает российское семя,
по заслугам отцов,
мы растим подлецов,
приручая к отравленной вене,
мы еще отличим,
но неведомо им,
как мы предали их поколенья…
Давайте спросим себя, а что мы дали миру? Мы дали миру полувековой страх перед чумой коммунизма, поражение ею половины Европы на десятилетия, экспорт заразы в страны Америки, Африки, Азии. Военную и материальную поддержку этих режимов на горе несчастных народов. Империя зла – держала в напряжении и агрессии весь мир. Унижение личности, низведение её до уровня рабочего скота, полное поражение свобод и прав. С нашей руки развязаны величайшие войны двадцатого столетия, пролились моря крови. Мы настолько слабы и неразвиты, что позволяли и позволяем кучке негодяев десятилетиями безнаказанно править нами, уничтожая нас же, извращая и калеча навсегда наше самосознание, вымарывая лучших, умнейших, честнейших, низводя “в дьявольской селекции”, народы России до необратимого генетического вырождения.
Нам нечем гордиться, кроме нескольких гениев мы принесли миру горе. Нас почти нигде не любят, не доверяют, не уважают, считают безнадёжно отсталыми, без шансов выбраться из собственного умопомрачения. Разглагольствования об особом пути, богоносности – миф, который как снег залепляет глаза, чтобы скрыть наше пьянство, безверие, равнодушие, воровство. А тому, кто забыл, совет - перечитайте Гоголя…
…и жить пожизненно…
пить из прозрачных вен
косых дождей,
перешивая платья,
безукоризненно,
приняв судьбу как плен,
чуму вождей,
и не иссякнуть статью
в молчанье,
…в чаянье
на постриг немоты,
рук не подать
теперь,
ни тем, ни этим,
и гнать отчаянье,
и думать о простых
вещах, и знать,
что где-то солнце светит…