I
Все маленькие города похожи, как горошины:
водокачка, церковь, пейзаж печальный.
Мне бы поселиться в таком, по-хорошему
наплевав на привычку к жизни трамвайной,
к таксистам ловко снующим у подножия
стиснутых стенами нумерованных улиц,
к тающим в тумане запоздалым прохожим,
бегущим домой, обреченно сутулясь,
прячущим в воротники щеки и бороды,
шарфами тёплыми замотавшимся –
но застрял я в тисках сумасшедшего города,
пришедшего незванно и оставшегося.
II
По улицам города, который нем,
бродит ветер с большой реки.
Блюз на трубе старый негр
играет. Из-под руки
его звуки наивных нот
смешиваются с запахом дождя,
который ещё не пошёл, но
непременно пойдёт, погодя,
потому, что небо, как и земля,
переполнены синей водой,
потому, что дребезжащее Ля
туда убегает от До,
и замер мальчишка с кипой газет,
будто времени вовсе нет.
III
На сходе дня к ночИ,
когда сон заползает в Гудзон,
одинокий слон над водой кричит,
большой одинокий слон.
И, отражаясь от серых стен,
вторят ему голоса гиен.
IV
Города никогда не узнать вполне.
В иных я бывал, в иных
я жил, или думал, что жил в них,
иные – жили во мне.
На чердаке, под дырявой стрехой
седеющей головы
орут воробьи, нарушая покой,
от Питера до Москвы,
воркуют голуби с площадей,
что в самых разных краях,
и там, где плывут отраженья в воде,
доныне живу и я.
А в самом последнем из этих мест,
окружённый водой,
стоит одинокий каменный крест
под голубой звездой.
01/03-06/11