Я кажусь вам недостаточно остроумной? Возможно. Вы не заметили во мне огонька, искры, какой-то перчинки? Моим глазам, как вам кажется, не хватает лукавства, и глубины, и проницательности, а взгляду открытости и доброты? И вы даже уверены, что мое сердце не способно на любовь, душа суха, и профиль бесконечно строг и уныл? Что мои дни и ночи серы, как дождевые тучи, и все границы в них размыты? Вы говорите, что так жить нельзя, что нужно измениться. Моя прическа, говорите вы, из древних времен, и платье безнадежно отвратительного цвета. Вы утверждаете, что моя улыбка – дьявольский оскал, а мой смех режет людей как ножом. Что я дерзка, нагла, самовлюбленна и совершенно не леди. Вы с презрительной улыбкой подарили флакон великолепных духов – ведь у меня нет вкуса, чтобы выбрать то, что стоит. Вы, вздыхая и по-прежнему презрительно, нарядили меня, как куклу, в шелк и бархат, и я влюбилась в себя еще сильнее. Вы показали мне книги, о существовании которых я не могла и подозревать, и из которых почерпнула ту красоту и очарование окружающего мира. Вы, отворачиваясь и не глядя мне в глаза, отвозили меня в лучшие рестораны нашего света, и я видела что едят и как танцуют, и ела и танцевала вместе с ними до упаду. Вы много думали обо мне, и каждый взгляд украдкой, который я не замечала, был полон вовсе не ненависти, не презрения….. В нем было восхищение – моим остроумием, моей силой и моей слабостью, огнем, который во мне горит, не угасая, моими глазами – ведь у меня красивые глаза, лукавые, открытые, а взгляд их проницателен и нежен; моим тонким профилем и горячим сердцем, безудержным весельем и грацией, когда я, позабыв обо всем, танцевала до самого утра. Вы восхищались и моей улыбкой, когда я смеялась, в душе у вас звенели серебряные колокольчики, и сердце колотилось в ребра как бешеное. Но лишь презрению и холодности было позволено быть замеченными, и лишь поэтому я никогда не узнала, как вы любили меня……