Нас с цепи спустили из барака,
и Наталья, улучившая момент,
вся в бордовый приосанилась PAN-бархат,
дабы огорошить контингент.
И, любуясь на Натальин вырез,
сам, сраженный, где стоял, там сел,
глаз сего видения не вынес,
будто с браги окосел.
Cам, как сел, так стал икать и ахать,
и ещё спросил себе стакан,
все кося на стянутый в пан-бархат
змеевидный стан.
Тот пан-бархат был такое мини,
а Натальи ножки так стройны...
Как начнешь, так этот год и минет
для Натальи, для конторы, для страны!
А как снова по раздельным по баракам
конвоиры разлучили нас,
всё рассвет, как тот на теле бархат,
бил и бил лучами в грешный глаз...
(29.12.2000-03.01.2001)