Она открывает глаза, на лице отпечаток подушки, следы сна. В её комнате запах скисшего хлеба, на полу мусор, фантики, игрушки младшей сестры. Я стою в ванной, уперев ладони в края раковины. Хмуро смотрит из зеркала на меня что-то заросшее щетиной, нестриженное и красноглазое. Она протирает лицо салфетками, она не хочет, чтобы кто-то знал… Я ссыпаю в унитаз таблетки-человечки, человеческие расы: солпадеин – шипучие европеоиды, адельфан – монголоиды, труксал – вся Африка. Сейчас я одним нажатием устрою одновременно большой взрыв и океанический бульон. Она наносит на лицо тональный крем. Лицо, ещё недавно такое молодое и свежее, теперь в пятнах, сыпи, сейчас скроется до вечера под приторно пахнущей маской. Я плещу себе в лицо ледяной водой, пытаясь унять головную боль. Чёрный карандаш подводит брови. Она на цыпочках пробирается на кухню – повезло – чайник горячий, сделать кофе. Я задерживаю дыхание, пытаясь не сблевать, протираю лицо одеколоном. Она быстро пробирается назад в комнату, расплёскивая свой кофе. Я скачу на одной ноге, натягивая джинсы. Она достаёт из «косметички» губную помаду оттенка персика. Я достаю из верхнего ящика стола последние 0,2 грамма героина. Через восемь с половиной минут мы случайно встретимся, чтобы больше уже никогда не расставаться.