После полудня Тэн вернулся домой со старым, пахнущим сигаретами замерщиком. Замерщик вошел, не разуваясь. Тэн мысленно возблагодарил бога за то, что Миал занята музыкальном уроком и не видит ни этого человека, ни пол после его ухода… На следующий день привезли дерево, и, вопреки молитвам Тэна, Миал незахотела нанять профессиональных рабочих.
- Ох, ты еще такой молодой! Такой слабый! Тебе надо учиться выполнять любую работу. А то какая жизнь потом…
И весь день он пилил, вымерял, отрывал старые доски, приделывал новые, оставляя за собой кучу опилок и пыли. Миал чихала и морщила нос, в перерывах наблюдая за его работой. Под вечер треть лестницы была готова.
Под вечер, когда Тэн начал играть на фортепьяно что-то простенькое, он заметил, что у него трясутся руки от перенапряжения.
- Да ты весь в занозах! Какой ужас! Ну надо же быть по-аккуратнее! - вопила Миал, изображая жалость и укор. - Хватит с тебя на сегодня. Пока не сделаешь лестницу уроков не будет. Мой бедный мальчик. - Она обмахивалась веером и взводила глаза к потолку. Тэн почувствовал, что вот-вот упадет.
Позже, за ужином, когда Миал томно хрустела сухариками, которые добавила в суп, Тэн истязал свои руки иголкой, дабы вытащить все крохотные щепки.
- Ну ты же понимаешь, - она съела еще ложку, - что ты должен заботиться о себе. Никто этого за тебя делать не будет. Вот посмотри - ты пианист. Мог бы быть прекрасным пианистом, если бы уделял этому по-больше времени.. Да-да..
Тэн уныло подумал о дополнительном времени для упражнений. И о том, что Миал такого совершенно не планирует…
- Так вот, - продолжила она, - выходит, что у тебя самое важное? А? Уши и руки. Я имею в виду, пальцы. И слух. Ну и, конечно, глаза, чтобы читать ноты. Так вот, это все надо беречь, чем бы ты ни занимался. Ты должен уметь все. - Это предложение она произнесла медленно, с ударением на все слова. - А иначе как?.. Но при всем при этом ты должен не забывать о том, что твой первейший источник заработка - это музыка..
На секунду они оба удивленно посмотрели друг на друга.
- Ох да, ну конечно! Как я могла такое сказать?.. - засмеялась Миал. - Какой заработок?..
Отсмеявшись, она вернула себе тот самый поучительный тон.
- И все же.. Ты же видишь, что музыканты живут на много лучше строителей или плотников. Музыка, как духовное удовольствие, оплачивается лучше, чем услуги рабочих. Ты должен заботиться о том, чтобы ты был способен делать все.. Понимаешь меня?..
Тэн кивнул.
- Вот и умница. - Миал взъерошила его волосы рукой и удалилась в свою комнату.
Каждый вечер она подолгу приводила себя в порядок, прежде чем уехать на работу в блестящем черном лимузине. Она долго укладывала волосы, долго выбирала платье и туфли к нему - и тех, и других у нее было огромное множество. К моменту прибытия экипажа она приображалась. Она становилась загадочной и росшкошной, и, понимая это, улыбалась по-особенному.
Тэн никогда не дожидался ее возвращения. Когда она уходила, он позволял себе немного расслабиться, если закончены все дела. Он пробовал вина из ее коллекции в подвале, потом ел недозволенные ему сладости или дорогое мясо. Но самой главной радостью пустого дома было фортепьяно. Он поднимался туда, на второй этаж, садился за него и начинал страсно бить по клавишам, как будто он не создавал музыку - он занимался с ней любовью. Его охватывал пьянящий экстаз. Катаясь по волнам звука, он видел то, что никто в мире не видел - его лицо одбдували морские ветра, его ноги обжигали пески, его тело купалось в дожде, его губы целовали прекрасных девушек..
Он не знал, окуда в его пальцах эта музыка. Он не знал - выучил ли он ее когда-то или сочинил сам, и почему она такая. Почему от нее так кружилась голова, почему мельчайшие ее движения, сплетения и волны уводят так далеко, дарят все эти путешевствия, приключения, чувства - и почему скучные и богатые ученики Миал не могут так делать. Когда их игра разносится по дому, Тэну кажется, что комнаты озаряются светом, или, наоборот, заполняются тьмой - но не более. Признать собственную особенность ему казалось глупым - каждый раз, когда в прошлом ему казалось, что он чем-то лучше других это приносило только лишний труд, боль и унижения. А покрытые мозолями руки от дневной работы как бы говорили ему - ничего не изменилось.
Однажды после очередной встерчи с музыкой, Тэн, счастливый и пьяный от мажорных аккордов, вбежал на крышу. Он стоял, покачиваясь и смеясь, хотя из его глаз катились непонятно откуда взявшиеся слезы. Он долго сидел на телой черной черепице и смотрел на звезды, которые размылись и прыгали в его глазах. Голуби ели из его рук. «Жизнь не такая уж и плохая штука» - подумал он, падая в счастливое небытье..
***
Миал открыла глаза и заулыбалась.
- Ну что за прелесть! - воскликнула она, и Тэн удивился от звука ее голоса - четкий, ясный, счастливый и необычайно искренний.
- Мне нравится твоя музыка. - продолжила она, - хоть и сквозит в ней некая непрофессиональность.. Но это же ничего, да?.. Пока у нас есть такая замечательная учительница как я. Я бы хотела заняться именно этим произведением… Отточить его, довести до блеска.. Где ты его взял? Неужели сам придумал?
Тэн пожпл плечами. От чего-то ему понравилась Миал, такая, как она была сейчас - с чуть взлохмаченными волосами, блестящими глазами и самой настоящей улыбкой. Он на секунду подумал об отталкивающей силы ее напудренной, ленивой и знатной маске, за которой она прячет по-настоящему красивого человека.
- Что, неужели совсем не помнишь?.. - она вздохнула. - Наверное, ты и правда его сочинил. Зубрежку музыкального произведения невозможно забыть. Это отнимает столько сил и энергии.. - она встала из-за фортепиано и закружилась в центре комнаты, от чего ее длинная зеленая юбка поднялась. - Вытри пыль в этой комнате! И поставь в вазы цветы! Какие-нибудь белые! И Розовые! Я хочу, чтобы они наполняли комнату каким-нибудь приятным ароматом! Приятным, как твоя музыка! Наверное, надо вообще сменить интерьер здесь и перекрасить стены.. Здесь слишком мрачно для таких нот…
Миал вышла из комнаты, продолжая говорить сама с собой. «Пойду, стану самой красивой женщиной на земле» - последнее, что услышал Тэн, но внезано она вернулась и кокетливо посмотрела на Тэна из-за дверного косяка.
- Если хочешь, ты можешь поиграть еще.
“Оу!» - ахнула она на манер бродвейских певиц и исчезла в направлении ванной.
Тэн расслабленно сидел за фортепиано, медленно и счастливо делая вдох за вдохом.. Он словно пил окружавший его воздух, и он был чудеснейшим напитком из всех, что Тэн когда-либо пробовал.. По его телу разливалось блаженство от затихающих внутри его нот и все еще вибрирующих в пальцах звуках. Он поводил руками в воздухе над клавиатурой, вспоминая сыгранное, но играть больше не стал - ему не хотелось прогонять это внутренное чувство светло-золотистого счатстья. Заходящее солнце отражалось в глянцевой поверхности инструмента, от чего он казался тем же неясным пришельцем из музыки Тэна..
Тэн поднялся к себе на чердак и вытащил из-под лежащего на полу матраца потрепанную коричневую тетрадь в толстой обложке. На чистой странице он написал красным карандашом:
“Моя музыка обладает способностью очищать. Сегодня я видел настоящую Миал. Раньше она всегда была ненастоящей. В своем истинном обличие она гораздо более приятна. Я бы хотел, чтобы она осталась такой навсегда и никогда больше не менялась. Иногда мне кажется, что я мог бы найти с ней общий язык… Хотя бы через музыку… Надеюсь, ее когда-нибудь услышит кто-нибудь еще. Третье произведение.»
Захлопнув тетрадь, он отправился в лавку на углу за свежими цветами для комнаты с фортепьяно.
Вокруг дома Миал кипела жизнь. Здесь были и мелкие лавчушки, и большие супермаркеты, по которым Тэн таскался в некоторые дни месяца с тележкой, наполненной «только здоровой пищей!». Здесь же была почта, здесь же - ателье, но недостаточно хорошее для Миал - ее платья нужно было обязательно перешивать на дому у приятельницы, которая живет на другом берегу. Там же нужно было закупать бумагу, чернила и перья - «только здесь ты можешь найти что-то достойное Миал Зекро!». Да, Миал тербовалось все, соотвествующее ее громкому имени - она была знаменитой певицей и дочерью знатного рода, в городе ее уважали.. Поэтому и Тэн вскоре стал узнаваем и привычен для всех, с кем он сталкивался во время походов за покупками, бегом по химчисткам и прачечным и самоличной доставкой приглашений на новую оперу «особенно близким друзьям». Работники магазинов относились к нему с добротой, рабы - тыкали пальцем и перешептывались. Было странно от того, что у такой богатой и влиятельной особы всего один раб, как у всех рабовладельцев после восстания. Тэн не выглядил замученным в силу своей молодости и того, что на усталые глаза и вздохи у него просто не было времени - ему нужно было бежать дальше, в следующее место, ведь именно там продаются черные орхидеи, а без черных орхидей в среду вечером для Миал просто свет не мил, а нужно было еще успевать готовить еду и поддерживать дом в порядке…
