Смех, приглушенная музыка, мягкий свет…
Ох нет, это не смех. Это глупый бабский хохот, чуть приправленный хорошими манерами… О которых так трудно помнить в компании столь симпатичных и галантных молодых людей. Молодые люди улыбались и влюбленно, и загадочно сразу, тени официантов бегали по залу, у фортепиано фальшивила фа диез второй октавы.. Это омрачало картину еще сильнее, чем смех «подруг». Абсолютный слух - это не дар божий, это наказание…
Миал держалась чуть напряженно, хоть никто из окружавших ее людей и не замечал этого. Они продолжали слащаво ворковать. «Подруги» Миал были чуть толще, чем следовало бы быть привлекательной женщине и слишком быстро забывали свои статусы после бокала вина… Хотя, может, их статус и диктовал такое поведение - если будут держаться слишком чопорно - нарвутся на кого-нибдуь вышестоящего, кто тут же напомнит им, что «нельзя забывать, кто ты есть».
А Миал как раз и была этой вышестоящей. Ее Фамильный Герб был, наверное, раза в два больше чем Гербы этих дам, и раз в десять изящнее. За это прощалась его банальность. Миал - знаменитая оперная певица, и стала такой исключительно благодаря собственным вокальным заслугам. Ее «подруги» были бэк-вокалистками, менеджерами музыкантов из оркестра, а рыжую и самую молодую из них Миал вообще не помнит. Она могла с легкостью оказаться секретаршей владельца Мьюзик-Холла. Да-да, все было настолько прозаично. И такие люди теперь могут оказываться в таких местах. Времена меняются, знать теряет силу, талант теряет власть…
Мыли об этом делали прибывание Миал здесь еще неприятнее. Это можно было бы назвать Клубом Свиданий, а можно - Коктейль-Холлом с дополнительной услугой развлечения женщин.. разговорами. В любом случае, это было заведение высокого ранга, пойти сюда означало сказать - «Да, я богата и успешна. Я богата и успешна настолько, что мужчины мне нужны не дольше, чем на вечер».
Миал пришла сюда от скуки. Теперь она скучала здесь. Она держалась надменнее, горделивее всех; мужчины пытались заговорить с ней, но она отвечала просто, роскошно и дерзко, так, что они на секунду терялись и спешили сменить тему разговора. Миал не любила трепаться о погоде и строить глазки без каких-либо на то причин…
Поэтому теперь она лениво прохаживалсь по залам Клуба. Его интерьер подходил к ее походке и платью, но был очевидно стар. Слишком стар, чтобы считаться дорогим. К его описанию медленно и неуклонно подбиралось слово «рухлядь»..
Вот возле такой рухляди она и увидела его. Мальчика 14 лет с невидящим взглядом и формой служащего Клуба. Он вытирал с фортепиано пыль - чуть более любовно и нежно, чем с рядомстоящей тумбочки. Миал подошла к нему.
- Ты умеешь играть на фано?.. - спросила она лениво и требовательно. Так говорить могут только представители ее уровня знати. За следующих говорят только их секретари…
- Д-да..
Когда мальчик на мгновенье посмотрел ей в глаза она заметила пробежавший там черный огонек. Он не был тем, из кого работа и тяготы жизни вытрясли все до последней нитки. Нет, в нем жила душа, сильная… Такому нельзя было рождаться тем, кем родился он…
- Тогда сыграй мне что-нибудь.
Мальчик успелся за старое фано. Его взгляд снова стал невидящим и пустым.
Такие взгляды были у библейских мученников, которые смирились уже со всеми испытаниями, которые их ждут.
Без всяких нот и разговоров он заиграл ****** в классической оранжировке. Он играл это как Баха или Моцарта, так, будто это и были Бах или Моцарт. Миал еще никогда не видела таких ловких рук. Идеальная точность, ни единой, даже крохотной ошибочки. Точные восьмые, точные аккорды, точный взмах руки в переходе к третьей части произведения.. Фортепиано звенело молотками по струнам, звух ударялся эхом о кремовые стены. Парень играл абсолютно бездушно. Ни капли эмоций, ни на секунду он не захотел взвыть как выл автор в его прошлое столетье..
- Ну а теперь хватит этого. - Миал поправила мех у себя на предплечье. - Ты играешь очень хорошо. Долго учил это произведение?..
- Нет… Только вчера услышал где-то на пластинке…
- Недурно. Но как бесчувственно! Своей игрой ты можешь превратить человека в камень. Теперь я хочу услышать что-то, что ты любишь.
И - всё. Ни объяснений, ни слов - только требовательный взгляд. Мальчик едва заметно вздохнул и опустил пальцы на клавиатуру.
Три аккорда - все головы в клубе оглянулись на их звук. Еще три - за окнами вспыхнули молнии. Мелодия… Миал уже не слышала этого всего.
Через много лет мы узнаем, что это называлось *********** и дрожа будем слушать на круглых CD плеерах, свернувшись клубком под одеялом и дрожа всем телом от озноба..
Миал дрожала всем телом. Всё, что было у неё сейчас - ее маленькое белое тело, неестественно светящееся в непроглядной тьме. Она - не Миал. Даже так - не было никогда никакой Миал. Вся ее жизнь - сон, наваждение, и проснулась она только сейчас. Она никогда не чувствовала реальность так остро - нет! - она вообще не знала ЧТО ТАКОЕ РЕАЛЬНОСТЬ.
Ледяной круг света под ногами.
Ей - от силы лет 16. На ней простенькое белое платье.
И она - в ловушке. Она знает, что она в ловушке, ее сердце оглушительно бъется в тонкую решетку ребер…
Но вот из тьмы доносится звук шагов… пред ней предстает черная фигура.. рука…
Мальчик, чуть дрожа, убрал руки с звенящего инструмента. Посетителей как будто окутала паутина - все замерли, взгляды были прикованы к нему…
Миал пришла в себя. Если можно назвать музыку атакой, то ей досталось сильнее всего. Она - певица с тонким сознанием, ноты пробираются в душу и творят с ней что хотят..
Если это та музыка, которая может это сделать..
Мальчик молчал.
Мозг Миал поразила мысль
“А знает ли он о своем таланте?»
Тяжело дыша, она взъерошила его бледные волосы рукой в белой атласной перчатке:
- Продолжай играть.. Ты.. Далеко пойдешь…
И она вышла из зала. Она умела прятать эмоции. Ее грация и надменность никуда не исчезли. Никто ничего не заметил.