На календаре – без четверти осень, время смет и расчерченных бланков, Когда никто ничего не просит, и во всех есть что-то от танков, Когда любовь становится ношей, тяжелой, не по размеру, Когда ты приходишь, непрошен, как будто не знаешь меры Моим неглубоким чашкам, заполненным нетерпением – Тебе, безусловно, тяжко, но это проходит со временем, Но это, поверь мне, лечат – уколами внутривенно… Я кутаю хрупкие плечи, я тоже лечусь – постепенно… Ничто не приходит сразу, особенно – исцеление, И стрелка за фразой фразу все меряет по делениям, И время, столь щедро не данное, из циферблата сыплется, И крылья, укрытые ранами, сквозь свитер пытаются выбиться, Но ткань же, увы! слишком плотная, я вновь закрываю полотнами, Баюкаю спину и плечи, лечиться – увы! – больше нечем… Мой мальчик, ведь нас обманули, мы – так – умираем под пулей, А это все – лишь маскировка, ведь эта болезнь – вот воровка! – Уносит секунды и миги, и – неудивительно – сдвиги Как следствие, как последствие, как чья-то нелепая шутка, А может быть, мы под следствием, и в этих застенках жутких Нас опоили, опутали дурманными, темными путами, И мы умираем в веревках? Воровка, воровка, воровка! Но как же неслыханно ловко Мы снова попались в ловушку, мы снова, мы снова стреножены, А кто-то почешет за ушком, а мы заурчим так встревожено… А, может, мы просто кошки? И нам просто снятся крылья? И мы голодны – немножко и ждем, может, нам уже выльют Бурлящего, теплого, пенного, любимого молока… И нет ничего постепенного, ведь кошкам известно, что так Людей просто ловят в ловушки с приманкою – исцелением, Но это все, право, игрушки. Нас выпустят. Лишь со временем… Без десяти зима… Мы слышим, как бьют куранты… Теперь ты решай сама, теперь ты (по Фрейду? по Канту??) Исцелена… И крылья затеряны в старом ранце, И все, что казалось былью, закружится в снежном танце, Исчезнет… Теперь не нужно… Теперь ты – исцелена… И кошка попросит ужин… Но, может, твоя вина?