В семье мы говорили все по-русски,
Но деду с бабушкой на идиш было легче.
Но я просила, как придут подружки,
На русском говорить любые речи.
Стеснялась деда. Не умел совсем он
Писать ,как все мы, путал падежи,
Мужской и женский род. И бессистемно
Слова коверкал. И уйти спешил.
«Она»– дед говорил мне про братишку,
А про меня мальчишеское «он».
Водил в кино и покупал нам книжки,
А, приходя домой, варил бульон.
Дед был поклонником киноискусства.
Мы часто торопились с ним в кино.
Он пробуждал во мне святые чувства…
Как было это сказочно давно.
Пишу по-русски, идиш плохо понимаю.
Давным-давно уже нет деда моего.
Он дал мне много, сам того не зная.
Любовь к искусству - дело рук его.
Зато теперь жалею в жизни длинной,
Что идиш нежеланным был тогда,
Что отрекалась глупо, без причины.
От «момелошн», в этом вся беда.
Его услышав, вспоминаю детство,
Вкус сладких «тэйглах» и «гефилте фиш»….
Такое необычное наследство
Мне передал? Но ты давно молчишь….
2 окт 2004 Зинаида Маркина