В подъезде - темь. Пролет залит уриной.
Соседский мусор по углам мертвеет.
Свой путь к дверям пройдя до половины
Я затерялся в этих эмпиреях,
И чуть соприкоснулся головой,
Издав, с испугу, выкрик горловой,
С простой идеей, плававшей в эфире:
Что, коль подъезд неметен и нечист,
То мой герой-экзистенциалист
Взгрустнет, как должно быть в осеннем мире.
Из точки А в глухих квартирных недрах,
До точки G, - пунктиром гугль-мэпа, -
Я прохожу, и вверх смотрю, где нервы
Продрогших проводов. Где корка неба
С налетом сизоватой мерзлоты:
В ней, как когда-то утверждала ты,
И бесконечность, и ничтожный атом, -
Едины. Утыкаюсь в купол лбом -
И дождь идет в глаза, тирлим-бом-бом,
И я иду – осенним рыжим адом,
Где нет тебя. Есть только угасанье,
Струится клёкот за вороньей гроздью,
И звуки эти - как битвописанье
Моей надежды с безысходной грустью...
Остывший город падает во тьму.
Герасим в луже чухает Муму:
Во взгляде твари - мука человечья.
И по глазам читаю я: "Как пить
Дать ЖЭКи снова примутся топить..."
О чем и разговариваю речь я.