Матюгайся ль, бей кулаком в стену – изменить не вправе того, что будет. По задворкам вверенной вам Вселенной белый шум накроет приказ о чуде. Диссонанс вплетётся с неловкой фразы: "Был, мол, командир, да отныне... вышел". Это Вечный двигатель – без отказа; ангелам служивым, покуда дышат, вкалывать на ниве, а воскресенье – только день недели – седьмой по счёту. Спирт казённый – средство от потрясений – аварийный выход из артналёта. /"Арт" – не "артиллерия", "арт" – "искусство" – грызть себя за бреши в вечернем строе/. Есть своеобразное у предчувствий – крант грядущий чуешь не головою. Головой – ответишь. Ни честь, ни слава лечь за миф костьми здесь давно не святы . Но когда в наушник – не по Уставу: "Что, шалят нервишки, координатор?!", понимаешь как-то почти невольно: нет, не всё в мозгу агитатор выел. За державу-мачеху также больно, и она, - держава, - сейчас – живые. Заслонить, закрыть... Клин сошёлся светом – на обзорных взрыв и... обломки градом. Командир, я помню: "Мы будем все там!" И, ребром ладони к виску: "Так надо".