Молчишь. Всматриваешься. Вздрагиваешь от осознания, что земля
на перекуре в тамбуре сжимается в мелочь, в щель.
Что гора переходит на красный улицу, подходит к менту и говорит: "Салям!"
Что из пещер доносится истерический смех мощей.
Что каннибалы, передающиеся пятачком из ладони - в пригород кулака,
пожирают себя самих.
Что монументы страдают без зеркала, смотрят в твоё лицо,
омоноличивая его. Что спокойствие молока
растирает по-детски слёзки, если из него удалить кольцо.
Что случившийся прыщик переворачивает историю на сорок сорочьих уст.
Что заклинивший слив в мозгу убивает в тебе Наполеона и двух Кусто...
...Молчишь.
Наблюдаешь, как плодятся мухи и дорожает пульс,
как на острове Голод фитнесы вьют гнездо,
как повидло эскапирует из засушенного кренделька -
словно вода, уходящая от островных отстоев,
как насилуют девочку, заигравшуюся у ДК,
как потом эта девочка учится хохотать и чрезмерно стоить,
как прошедший войны отдаёт свою кровь с мочою нелечащей простыне,
а сынок приникает к оазису огненному, как к звёздочке - сателлит...
Наблюдательность - инъекция демона.
Время ползёт тараканчиком по стене.
Непонятно: отвернуться? зажмуриться? раздавить?