Жизнь не вечна, случается так:
Не в огне, не в бою – глупо, что ли.
Вот, к примеру, однажды какой-то чудак
Взял да умер по собственной воле.
Он душой не кривил, просто не научился,
Верил матери, брату, отцу.
Он из детства на миг, лишь на миг отлучился,
Оглянулся, а жизнь подкатила к концу.
Вот и время пришло. Смерть, как видно, не ждёт.
Подоспела Костлявая – значит, пора.
И упал бедолага – босы ноги вперёд,
И скатилася с плеч чужих тягот гора.
И вздохнула толпа: человек ведь, не кто-то.
Если праведно жил, пускай пухом земля…
Вдруг, как будто назло, отворились ворота
И на площадь ступил важный Чин из Кремля:
– Это чьи ж растакие-рассякие дела?
Что за важность такая, чтоб здесь хоронить? –
Здесь покоятся только Великих тела,
Здесь Истории нашей незыблемой нить!
Оттащить самозванца! – Всему есть предел!
Наказать, кого надо и мне доложить! –
Если умер, подлец, значит, жить не хотел,
Да и нужно ли было бесстыжему жить.
И несчастного зA ноги по мостовой.
Не положено, дескать, – им сверху видней.
И ругался в сердцах и ворчал постовой:
«Не видать больше мне тихих радужных дней…»
И потупились люди. Кто шустрее – сбежали.
Не видали, мол, мы ничего и нигде.
Зазевавшихся тут же в машины сажали,
Что бы всё подтвердили, как есть, на суде.
И судили покойного за вину без вины,
Приказали охрану утроить.
Не хватает, мол, мест у Кремлёвской стены.
Говорят, будут новую строить.
1987