«И чью теперь жизнь тебе в рай превращать» за улыбки, убийца? Ты бредишь и бредишь. И захочешь, как только вернешься, кричать. И захочешь вернуться, как только уедешь. Сколько запахов разных смешались на теле? Ты уезжаешь. Недели. Болели чьи-то надежды тобой этой ночью. Как только уедешь, так сразу захочешь. Сколько заплатишь за час рядом с ней? «Напиши, как приедешь, пожалуйста, сразу». Ты останешься только моей и моей… И все сумки заполнены вмиг до отказа: книги, книги, блокноты и… что это?! Бред. Нет, не нужно. Оставь. Уезжаешь — забудешь. У тебя ведь билет прямиком на тот свет. Ты такой уже точно отныне не будешь. И чьи теперь почта, улыбки и письма? И чьи теперь фото? Ну, да, понимаю: тебя больше нет в моей призрачной жизни. Тебя больше нет — ты на днях уезжаешь. Не мое это дело — не надо мне знать, кто теперь получает твои «я скучаю», твои «я люблю тебя», «ближе не стать», твои «мы навечно — я обещаю», кому ты в глаза, в губы, в руки и с кем мечтаешь до гроба, за небо и после. Отныне достаточно мне теорем — пора уже стать, наконец-таки, взрослой. «Я без тебя здесь умру», ровен час, и я перестану думать о числах, о том, что останется там после нас — мы выжили сквозь эти все катаклизмы. Да «все будет чудно, все будет чудно, все будет чудно…» — в ушах и на сердце. До взрыва внутри я считаю секунды. До взрыва снаружи считаю терции. Ты помнишь, ну, помнишь… И все. Нет дыхания. Ничего ты не помнишь, мой враг. И проехали. От меня до тебя в боль и крик расстояние. От тебя до меня путь, усыпанный вехами, но ты не пойдешь. И зачем? Не для гениев тропинки такие — пустые-напрасные. И ты уезжаешь, но помни: со временем ты захочешь вернуться. А я буду счастлива. Уже буду счастлива, уже научусь дышать без тебя, быть свободной и гордою. И тогда я скажу тебе: «Я не вернусь. Этих чувств больше нет. Разрубился наш Гордиев». И ты будешь болезненно долго страдать. Ты поймешь, что тогда с нами случилось. «И чью теперь жизнь тебе в рай превращать»?
Знаешь, ничью. Я уже разучилась. И за это спасибо судьбе и тебе. Мне больше не хочется этого рая. Другою совсем я стала теперь, и теперь уже точно я уезжаю. Черкану для тебя пару искренних строк: «Все будет отлично. Поверь, узнавала. Я любила тебя до седин — видит Бог. Я хотела, как лучше. Я воевала. И дай Бог тебе счастья! Сейчас и тогда я тебя сохраняю — я не отрекаюсь. И пусть пробегут за годами года — я тебя не забуду. За это ручаюсь». Что с нами случилось, трудно сказать. Не надо клишировать. Мы еще отстрадаем. Ну, все. Хватит слов. Мне пора уезжать. Не скучай. Не вернусь. Я люблю и прощаю.
