И что-то незримо к душе прикоснётся,
руками-ветрами снимая покровы;
вплотную придвинется золото солнца,
и всё сразу станет нездешним и новым...
Замрёт опустевшее кресло-качалка,
покрытое стареньким платьицем бальным.
И только с подола чешуйка русалки
скользнёт
на хрустальную туфлю
печально.