Когда бывает совсем непросто, и нужен reset или стоп-кран, Я достаю с самой дальней полки свой пыльный клетчатый чемодан. Мы с ним две тысячи лет знакомы, во всех побегах он был со мной, Он не давал мне скучать по дому, он безнадежно пропах весной, Дорожной пылью и поездами, соленым ветром, степной росой.. Он был красив, а теперь, с годами, чуть-чуть потертый, чуть-чуть косой, Но все такой же отважный малый, со мной готовый в огонь и лед; Он столько раз отбывал с вокзалов, он столько раз уходил на взлет На доброй сотне авиалиний, что уж не помнит, где сон, где быль. Он был когда-то стальным и синим, теперь цвета заслоняет пыль... Я слышу голос скрипучих молний, спокойно найденных наугад, И открываю его тихонько, как открывают волшебный клад. Пока в нем пусто, видна подкладка и пожелтевший ж-д билет.. Куда? Откуда? Места и даты... дела давно позабытых лет, Наверно, важное что-то было, опять бежала – к кому? Куда? А может просто невыносимо манили старые поезда, В пустых вагонах зимою к югу, скрипучий тамбур, горячий чай, И за окном – то дожди, то вьюга, а закрываешь глаза – причал, Ночное море, осенний ветер, и запах соли, листвы и трав... И забываешь про все на свете, потом на горке тряхнет состав, И вот очнулась в пустом вагоне, в окне свиваются провода... Да, с каждым годом сложнее вспомнить маршруты, станции, города... Ну что же, вещи сложились в стопки, и занимают свои места. Зачем в домах обувные полки? Чтоб там присесть перед словом «старт».. Да что тут думать, сейчас не вспомню – а ведь забыла наверняка, Но что – припомню уже в вагоне, а значит, важность невелика Всего забытого. Что же, значит вернусь еще раз сквозь города, И до поры понадежней спрячу свой пыльный клетчатый чемодан.