Холодом дышит солёная даль —
хриплы ее переклички.
Остановись: не её ли ты звал
плачущим голосом птичьим?
Видишь: в ответ предрассветная мгла
синие тени сгустила
и на ладони печально легла
облаком стылым.
Контур пульсирует, рвутся края,
профиль едва узнаваем —
в чёрной огранке вопрос воронья:
мёртвая или живая?
Тает в ладонях загадочный лик —
не опоздай с поцелуем! —
эхо молчаньем ответит на крик:
добрую?.. злую?..
Вздрогнет земля — поплывут имена,
лики, гонимые ветром, —
даль опрокинув, зардеет вина
горьким декабрьским рассветом.
Низкое солнце, буравя восток,
взгляд обожжёт, догорая
в раненой памяти яростью строк
дерзкого рая.
Тяжко хмелея от судорог слов
и придорожного чада,
будешь у ликов, имён, голосов
требовать — счастья?.. пощады?..
Поздно?.. — так падай в смятение сна,
снежными хлопьями тая.
Лист горизонта зачеркнут и смят
взмывшею стаей.