Алкоголь шипит на ране, не известной никому. Постепенно быт бараний погружается во тьму. И, снабжённый просьбой кроткой взять каких-нибудь сардин, друг уйдёт один за водкой, а вернётся не один. С ним пришедший сядет с краю, подождёт, пока нальют и промолвит: "Знаю, знаю и дела твои, и труд". И на скатерти расправит складки, а потом с неё сдует крошки и добавит: "И терпение твоё". И продолжится застолье. Собутыльник мой, ответь: что мне делать с этой болью? Как мне с ней не умереть? Как пройти мне вместе с нею сквозь декабрьскую ночь? Если я не опьянею, как её мне проволочь? Как по улице отправить мимо лавочек и урн и в финале переплавить в оглушительный ноктюрн?