Когда, не видя ничего от слез и от сердцебиения не слыша,
Конечно, тоже ни черта, ты, словно будучи чужим себе, смеялся.
Возможно, стоило совсем наоборот, а нынче, что уж - третий лишний,
Четвертый тоже, ну а ты – шестьсот шестой, с тобой вообще теперь все ясно.
А что неясно – то темно, об этом вовсе, положительно, не стоит.
Немного любящих тебя, а ты – один, ты – дефицит из дефицитов.
И вот стакан, и пряник – вот, и свищет плеть и ты стоичен, будто стоик…
Так много разного вокруг, и этот круг уже очерчивает циркуль:
Воткнув иглу тебе в ладонь, другим концом неуловимый ищет контур,
А ты лежишь полураспят. Соседи спят, никто не вызовет карету.
В пакете киснет молоко не о тебе, оно грустит сейчас о ком-то
Совсем другом. И стынет в жилах алкоголь. Все хорошо, а впрочем – хрен там.
Берите в руки карандаш, мы начинаем: танки быстры, пленки тонки…
Как мало мира: полглотка, осьмушка вдоха, истлевающая щепка.
Мы были счастливы так долго, увязая в рок-н-ролле, в хонки-тонке,
Но музыкальный автомат давно умолк. Светает – медленно и тщетно.