Дай руку мне. И ты мою держи. Мы будем жить, дружище, будем жить до белых мух и до соплей кровавых. Ноябрь лист пожухлый обрывает на численниках клёнов и осин. Несёт палёным из последних сил – потомки хана жгут осадные костры. Наложим жгут, наточим топоры (нам не впервой – что в пир, что в божью драку) и пусть готовят золотую раку рождённые в преддверии зимы. А помнишь, брат, как плещутся сомы в ночном Дону? (уха – по бороде и мякиш звёзд, размоченный в воде, под утро оседает в донный ил) Мы будем жить, дружище, нам Мафусаил оставил на затравку лет по сто. Ложись, мой брат, ногами на восток, зажмурься и ноздрёю потяни – ты чуешь крови тёплую ваниль? – то на убой ведёт дрожащие стада безмозглая осенняя орда. Метёт дворы и жжёт свои костры. А камыши прибрежные остры как ятаганы злющих янычар. И даже рыбам страшно по ночам. Мы будем жить, дружище? Будем жить! Согреем порохом ружейные пыжи. Дай руку мне. И ты мою возьми. Давай уедем в ласковый Измир, где ни зимы, ни снега, ни отар, гонимых в небо? Звёздный золотарь потрудится не хуже, чем земной. Иди на зов – за ветром и за мной.