Послушай, не надо мне Окон чистых но символических, а если теоретически, то я доживу до стакана святой воды. Что вы молчите, критики? что-то есть неприятное у ноября в бедной мимике… я отошла от бойцовской лирики… я отошла как дым… Не надо дверей ни паутинных ни иллюзорных, и чтобы не быть голословной, я открываю страницу кожи, за которой повесть написана на костях… Кто говорит, что запретная зона- всё что за финишем горизонта, и чтобы не быть полусонной, я выпиваю страх…Боже, да Ты остряк, понасыпал в северный мозг мой африканской тоски зёрна… чтобы не быть полузомби, я помню как близко враг. Послушай, мне надо норок на плинтусе, чтобы выспаться, надо цветков на фикусе, чтобы сорвать и выбросить, и если копаться в виндусе, то фараонову шапку найти и надеть и опять вырезать стихи… дай мне свою годовалую лапку, а то я не вынесу всех кто забыл и кто никогда не вырастет, а то я не вынесу снега из минуса, глаз не расстрою сухих.. Мне надо, мне надо, но только не крыльев и не трамвая, под натиском ветра выпрямляется рельсов наших кривая, не надо мне сердца, выдранного как лук из грядки грудной стены, мне надо, чтобы с ночного луга мне бы нарвали букет фонарей, а не в руку, не в раскрытой форточки рюмку подливали еще тишины… Не надо того, что всегда нам давали в каждый холод пайком шерстяным, чтобы два поезда залезали синхронно тоннелям в штаны… Скучно всё это, скучно, не надо, и чтобы казаться как лучше я трафаретом размножу лицо свое в лужах – целую кучу, и убегу из жизни, уверенная, что оно там осталось - кто хочет его хватай! Трудно асфальтовым талиям стать поУже, чревато завистью тропок к тому же, не надо обкладывать ватой хоккейного льда хрусталь… Боже я так виновата, я так прозрачна, витиевата, что, право, сейчас хоть тай… Я повторяю свои же образы, мне надо хвороста, больше хвороста, чтобы зажечь по ту сторону заляпанного стекла. Шубы серые вон, мне надо небесного топлесса, коже синей, морщинистой, пористой - другого, не моего, и даже не апрельского возраста, Боже, а ты напористый, как это я еще всем своим серебром- осенью- в судьбу водосточную не стекла… Туча уносит на берег другой, как паром, ангела, которого я от лучшего не сберегла… Я напишу оставшимся от него пером обо всем, что я не смогла… Послушай, мне надо сугробов, до мёртвой травы засученных, в сущности, мне надо лишь волн белокурых, стриженных, вьющихся, и рыбок, которые петь мои песни научатся, перелётных куриц и большого домашнего прирученного грача. В Тебе мне что нравится, Боже, что мы с тобой непохожи, но долго так можем, спрятавшись в чаще улиц, друг другу «ау» кричать…