серой шинелью седого заката то ли задушен, а то ли укрыт, дышит простужено город горбатый, снегом забиты дворы. город, Башмачкин, последний из крайних, кем ты ограблен, унижен и смят, что тебя мучает, гложет и ранит - в этой шинели до пят. посвист разбойный ночного трамвая, поступь железных твоих патрулей, город, Башмачкин, они не играют, прячься скорее во мгле. там не настигнут тебя, не разрушат, жди, затаись, помолившись за нас...